Леонид Николаевич Андреев. Жизнь и творчество

Андреев, Леонид Николаевич родился 9(21) августа в Орле в 1871 году на 2-й Пушкарной улице. Отец его, Николай Иванович , сын по крови предводителя дворянства и крепостной девушки; мать, Анастасия Николаевна - из семьи разорившегося польского помещика. Они тогда только-только выбрались из нищеты: землемер-таксатор Андреев получил место в банке, приобрел дом и начал обзаводиться хозяйством. Николай Иванович был заметной фигурой: "пушкари, проломленные головы", уважали его за необыкновенную физическую силу и чувство справедливости, не изменявшее ему даже в знаменитых его пьяных проделках и регулярных драках. Леонид Андреев потом объяснял твердость своего характера (как и тягу к алкоголю) наследственностью со стороны отца, тогда как свои творческие способности целиком относил к материнской линии. Анастасия Николаевна, урожденная Пацковская, хотя и происходила, как полагают, из обрусевшего и обедневшего польского дворянского рода, была женщиной простой и малообразованной. Основным же достоинством ее была беззаветная любовь к детям, и особенно к первенцу Ленуше; и еще у нее была страсть к выдумкам: в рассказах ее отделить быль от небылицы не мог никто. Детство Леонид помнит "ясным, беззаботным". В шесть лет научился читать "и читал чрезвычайно много, все, что попадалось под руку".

Учился в Орловской классической гимназии (1882-91) и, по собственному указанию в небольшой автобиографии ("Журнал для всех", 1903, № 1), "учился скверно, в седьмом классе целый год носил звание последнего ученика и за поведение имел не свыше четырех, а иногда три". Уже в гимназии Андреев открыл в себе дар слова: списывая задачки у друзей, он взамен писал за них сочинения, с увлечением варьируя манеры. Склонность к стилизации проявилась потом и в литературных опытах, когда, разбирая произведения известных писателей, он старался подделываться "под Чехова", "под Гаршина", "под Толстого". Но в гимназические годы Андреев о писательстве не помышлял и всерьез занимался только... рисованием. Однако в Орле никаких возможностей учиться живописи не было, то "все дело ограничилось бесплодным дилетантизмом". И не раз потом сокрушался уже известный писатель о неразвитом своем таланте художника,- таланте, то и дело заставлявшем его бросать перо и браться за кисть или карандаш. Читал очень много, главным образом, беллетристику. Огромное впечатление произвело на него "В чем моя вера" Толстого. "Вгрызался" он также в Гартмана и Шопенгауэра; последнего изучил очень обстоятельно, делая из него большие извлечения и составляя пространные конспекты, а "Мир как воля и представление" долгие годы оставалась одной из любимейших его книг и оказала заметное влияние на его творчество.

Под этими влияниями, лет с 15 - 16 стал мучиться "проклятыми вопросами" до такой степени, что, желая испытать "судьбу", лег на рельсы. "Судьба" оказалась благосклонной. Паровоз имел на этот раз высоко поднятую топку, и промчавшийся над юношей поезд не причинил ему вреда. В возрасте семнадцати лет Андреев сделал в своем дневнике знаменательную запись, известную в пересказе В. В. Брусянина. Будущий беллетрист обещал себе, что "своими писаниями разрушит и мораль и установившиеся человеческие отношения, разрушит любовь и религию и закончит свою жизнь всеразрушением". В старших классах гимназии начались бесчисленные любовные увлечения Андреева. Впрочем, слово "увлечение" не дает представления о той роковой силе, которую он с юности и до самого последнего дня ощущал в себе и вокруг себя. Любовь, как и смерть, он чувствовал тонко и остро, до болезненности. "Как для одних необходимы слова, как для других необходим труд или борьба, так для меня необходима любовь,- записывал Л. Андреев в своем дневнике.- Как воздух, как еда, как сон - любовь составляет необходимое условие моего человеческого существования".

Окончив гимназию, Андреев поступил на юридический факультет Петербургского университета. К этому времени материальные условия семьи чрезвычайно ухудшились. Отец умер, и пришлось сильно нуждаться, даже голодать. На эту тему написан первый рассказ - "о голодном студенте. Я плакал, когда писал его, а в редакции, когда мне возвращали рукопись, смеялись". Литературный дебют - рассказ "В холоде и золоте" (ж. "Звезда", 1892, № 16). В 1891-92 бывал в Москве проездом. В 1893, исключённый за неуплату из Петербургского университета, перевёлся на юридический факультет Московского университета в котором "материально жилось лучше": помогали товарищи и комитет". Но "в других отношениях" он "с большим удовольствием вспоминает Петербургский университет". При этом он, согласно правилам, обязуется "не принимать участия ни в каких сообществах, как, например, землячествах и тому подобных, а равно не вступать даже в дозволенные законом общества, без разрешения на то в каждом отдельном случае ближайшего начальства".

Андреев-студент давал уроки, составлял объявления о работе московских музеев для газеты "Русское слово", склонности к политической активности Андреев не проявлял; отношения же с орловским землячеством поддерживал (за что попал под надзор полиции): вместе с другими "стариками", приходившими на общие конспиративные собрания, высмеивал "реформистов", изучавших и пропагандировавших Маркса. "Золотое времяпрепровождение", которое противопоставляли политическому самообразованию орловские "старики", с фотографическим сходством описано самим Андреевым в пьесах "Дни нашей жизни" и "Gaudeamus" ("Старый студент"),- персонажи и события этих произведений почти не домысливались автором. Чтение же, в частности, философское, еще больше удаляло Андреева от злобы дня. Целые ночи, по свидетельству П. Н. Андреева, брата будущего писателя, просиживал Леонид над сочинениями Ницше, смерть которого в 1900 году он воспринял почти как личную утрату. Попытки попасть в печать все не удавались; зато удачно шли занятия живописью. Он "рисовал на заказ портреты по 3 и 5 рублей штука. Усовершенствовавшись, стал получать за портрет по 10 и даже по 12 рублей".

В мае 1897 года Л. Андреев неожиданно успешно сдал государственные экзамены в университете; и, хотя диплом его оказался лишь второй степени и давал звание не "кандидата", а "действительного студента", этого было вполне достаточно для начала адвокатской карьеры: вскоре он записался в помощники присяжного поверенного при московском адвокате Я.В. Ливенсоне Московского судебного округа, выступал защитником в суде до 1902года и относился к этой деятельности весьма серьезно. "Соприкосновение с печатным станком" состояло поначалу в том, что Андреев поставлял в "Отдел справок" газеты "Русское слово" копеечные материалы в несколько строк: "Палата бояр Романовых открыта по таким-то дням..." Неожиданно получил предложение знакомого адвоката о месте судебного репортера в газете "Московский вестник" для написания очерков "Из залы суда". И спустя несколько дней после предложения о сотрудничестве Андреев принес в редакцию свой первый судебный отчет. "Он был написан хорошим литературным языком, очень живо... Не было никакого шаблонного вступления о том, что тогда-то происходило заседание, а прямо начинался обвинительный акт, изложенный в виде рассказа"- вспоминал сотрудник "Московского вестника". Совмещал защиту в суде с анонимной публикацией в журнале. В тёс же, довольно быстро закрывшемся "вследствие финансового худосочия", Андреев публикует рождественский очерк "Что видела галка" и оставляет (так целиком никогда и не напечатанную) сказку "Оро".

Для пасхального номера 1898 года по просьбе редакции был написан "под влиянием Диккенса", которого очень любил, перечитывал "раз десять"; рассказ "Бергамот и Гараська". Он решил судьбу Андреева: на него обратил внимание Максим Горький. Молодые писатели сблизились и вместе с некоторыми другими начинающими писателями - Скитальцем, Буниным, Телешовым, и певцом Шаляпиным - образовали тесное литературно-артистическое содружество. Горький помог Андрееву советами и делом и ввел его в книгоиздательское товарищество "Знание", учрежденное группой молодых писателей с целью поддержания и развития социально-реалистических традиций русской литературы 19 в.

Внимание большой публики Андреев обратил на себя в "Жизни" 1901 года рассказом "Жили-были". В том же году, в сентябре вышел первый том рассказов в петербургском издательстве "Знание" на средства А.М. Горького, куда вошли «Маленький ангел», «Большой шлем», «Ложь», «Молчание» и «Жили-были». За связь с оппозиционным студенчеством Московского университета в январе 1902 Андреев обязывается полицией дать подписку о невыезде, а 10 февраля этого же года в церкви Николы Явленского на улице Арбат состоялось венчание Андреева с А.М. Велигорской - внучатой племянницей Т.Г. Шевченко; посажёным отцом был Н.Д. Телешов. Расцвет карьеры.

Андреев - официальный распорядитель на литературно-музыкальном вечере 12 декабря 1902 в зале московского Благородного собрания; подвергался судебному преследованию за прочитанное там С.Г. Скитальцем бунтарское стихотворение "Нет, я не с вами...".

Литературные дебюты Андреева совпали с эпохой огромных успехов Максима Горького, когда публика восторженно стала верить в нарождение новых талантов и жадно раскупала все, что давало какое-нибудь основание предполагать появление свежего дарования. Бросилась она и на небольшую книжку Андреева, которая в короткое время разошлась в нескольких десятках тысяч экземпляров. Критики самых разнообразных направлений, в том числе Михайловский, отнеслись к молодому писателю как к литературному явлению серьезного значения. Уже в этом первом сборнике достаточно определенно обозначились общее направление творчества и литературная манера.

С января 1903 стал членом ОЛРС, общества любителей российской словесности при Московском университете. Часть лета 1903 провёл на даче Добровых в Бутове под Москвой; с сентября 1903 по ноябрь 1905 жил в Средне-Тишинском переулке в Грузинах, 5-7 (дом сохранился частично), откуда с 19 марта по август 1904 выезжает в Крым, а 10 февраля 1905, в годовщину свадьбы, попадает в Таганскую тюрьму за то, что накануне предоставил свою квартиру для нелегального заседания членов ЦК РСДРП (освобождён 25 февраля под залог, внесённый С.Т. Морозовым, оставаясь под негласным надзором полиции). В том же году Андреев написал рассказ "Губернатор" - отклик на убийство 4 февраля 1905 в Москве эсером П.И. Каляевым московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. 17 ноября 1905 писатель уехал в Петербург, затем в Германию, где от родов умерла его жена, и на Капри (Италия) к М. Горькому.

Хотя Андреев оставался в горьковском ближнем кругу писателей до 1905. К этому времени относится большая часть его рассказов, в том числе «Смех», «Стена», «Бездна», «Мысль», «В тумане» и «Жизнь Василия Фивейского». Отвращение к ужасам войны отразилось в новелле «Красный смех», написанной во время русско-японской войны 1904-1905. Своей известностью после 1905 Андреев в основном обязан успеху в качестве драматурга. Его первая пьеса «К звездам» появилась в 1905, и до 1917 он издавал не меньше одной пьесы в год. В 1908 поселился в собственном доме в финской деревне Ваммельсу, бывая в Москве лишь наездами в связи с постановкой пьесы "Жизнь человека" в Московском Художественном театре (1907), пьесы "Дни нашей жизни" петербургским Новым театром в Москве и трагедии "Анатэма" в МХТ (1909). В том же году в знак протеста против правительственных репрессий публично отказался участвовать в торжествах по случаю открытия в Москве памятника Н.В. Гоголю. Принял участие в мероприятиях памяти А.П. Чехова в МХТ и побывал на премьере своей пьесы "Анфиса" в театре К.Н. Незлобина (1910), пьесы "Тот, кто получает пощёчины" в московском Драматическом театре и пьес "Gaudeamus" и "Дни нашей жизни" в театре Корша (1915). В декабре этого года Андреев, уже отбывший из Москвы, избран членом редколлегии товарищества "Книгоиздательство писателей в Москве". В 1907 - 10 начинает активно сотрудничать с модернистскими альманахами издательства "Шиповник". Экспонировался в Петербурге в 1913 на "Выставке независимых". Получили одобрение И.Е. Репина и Н.К. Рериха.

Печатался в "Звезде", "Орловском вестнике", "Московском вестнике", "Курьере", "Журнале для всех", "Нижегородском листке", "Жизни", "Русском богатстве", ж. "Правда", "Утре России", газ. "Правда", "Современном мире", "Ежемесячном журнале" и т. д. В литературных сборниках "Знание" опубликованы: повесть "Жизнь Василия Фивейского" (кн. 1, 1904); рассказ "Красный смех" (кн. 3, 1905); драмы "К звездам" (кн. 10, 1906) и "Савва" (кн. 11, 1906) рассказ "Иуда Искариот и другие" (кн. 16, 1907). В "Шиповнике": драма "Жизнь человека" (кн. 1, 1907); рассказ "Тьма" (кн. 3, 1907); "Рассказ о семи повешенных" (кн. 5, 1908); памфлет "Мои записки" (кн. 6, 1908); драма "Черные маски" (кн. 7, 1908); пьесы "Анфиса" (кн. 11, 1909), "Екатерина Ивановна" (кн. 19, 1913) и "Тот, кто получает пощечины" (кн. 24, 1916); повесть "Иго войны. Признания маленького человека о великих днях" (кн. 25, 1916). Незадолго до революции вошел в состав редакции газеты "Русская Воля", где продолжал сотрудничать и после Февральской революции.

1-ю мировую войну Андреев воспринял и приветствовал как «борьбу демократии всего мира с цезаризмом и деспотией, представителем каковой является Германия» (Письмо И. Шмелеву, 1914, сент.). Он призывает «оставить в стороне борьбу с царизмом», осуждает как «крайне возмутительную» пораженческую позицию Горького (там же) и ждет от всех деятелей русской культуры твердого и смелого утверждения воли к войне и победе. Андреев становится сотрудником газеты Рябушинских «Утро России», органа либеральной буржуазии, а в 1916 – редактором литературного отдела газеты «Русская воля», организованной при содействии правительства крупными капиталистами, но при этом занимает там достаточно независимую позицию.

Андреев восторженно встречает падение самодержавия, установление в России демократического режима и считает, что революция «должна идти дальше» - к революции в Берлине и к … победе над Германией («Верните Россию!». С. 81-82). Андреев допускает и применение насилия, если им руководит «чистая гражданская совесть», если оно преследует «высокие цели народного блага и свободы» (Там же. С. 103). Но когда писатель увидел, что большевики особенно далеки от этих «высоких целей», что – это он пишет в сентябре 1917 – «по лужам крови вступает завоеватель Ленин» (Там же. С. 147), он с ненавистью обрушивается на установленную ими в стране диктатуру. В блестящей публицистической статье «S.O.S.» (1919) Андреев обращается к «благородным» гражданам всех стран за помощью, призывает их к объединению, чтобы спасти людей в России от «дикарей Европы, восставших против ее культуры, законов и морали», превративших Россию «в пепел, огонь, убийство, разрушение, кладбище, темницы и сумасшедшие дома» (Там же. С. 160). Он готов был даже, пожертвовав независимостью свободомыслящего публициста, взять на себя дело антибольшевистской пропаганды.

Невольно – после провозглашения независимости Финляндии, где Андреев продолжал жить на своей даче, - он оказался в эмиграции. Писатель чувствовал себя «изгнанником трижды: из дома, из России и из творчества» (Письмо Н. К. Рериху, 1919, 4 сент.). С гибнущей Россией «ушло, куда-то девалось, пропало то, что было творчеством» (Там же). Одинокий, преследуемый неотступными болезнями, он считал больницу «наиболее вероятным» путем из оставшихся ему (Письмо Рериху, 1919, 23 авг.). Андреев умер от паралича сердца на даче своего приятеля, писателя Ф. Н. Вальковского, близ Мустамяки. Похоронен в Ваммельсу, перезахоронен в 1956 на Литераторских мостках Волкова кладбища в Ленинграде.